Непреодолимая сила и невозможность исполнения в условиях санкций

Ключевые выводы

Обстоятельства непреодолимой силы, в том числе возникшие из-за санкций, могут препятствовать исполнению финансовых обязательств

«Конечно, непреодолимая сила может препятствовать исполнению денежного обязательства. И, собственно говоря, мы сейчас наблюдаем подобные вещи», — доцент кафедры гражданского права и процесса Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Всеволод Байбак. 

«Бывают случаи, когда действительно непреодолимая сила присутствует. Та самая временная непреодолимая сила, <…> и невозможно исполнить эти денежные обязательства. Запретительные какие-то либо меры. У нас были такие случаи. Мы выдавали те самые сертификаты о форс-мажоре, когда присутствует причинная связь между запретительной мерой и невозможностью исполнения», — вице-президент Торгово-промышленной палаты Российской Федерации Вадим Чубаров. 

«Бывают ситуации, когда денежные обязательства невозможно исполнить. И эта объективная реальность вытекает из природы, собственно говоря, денег. Я напомню, что у нас большинство платежей осуществляется в безналичном порядке, то есть деньги не имеют физической природы. Это некая виртуальная реальность, создаваемая банковской инфраструктурой. Если отношения в банковской сфере рушатся, вы физически не можете провести платеж. И в условиях санкций это стало вот прямо настолько объективно», — руководитель практики санкционного консалтинга и корпоративного финансирования ПАО «Газпром нефть» Юрий Шальнев. 

ПРОБЛЕМЫ

Отсутствие однозначной позиции по признанию форс-мажоров в условиях введения санкций

«Мы все-таки предложили оставлять вопрос, <…> является ли ситуация, сложившаяся в силу недружественных действий иностранных государств, там есть отдельная тема, говорим ли мы о решениях правительств этих государств или в целом о некотором фоне той самой cancel culture [культура отмены. — Ред.], о которой говорилось, так вот — является ли это форс-мажором для внутригосударственных отношений, <…> потому что по факту на практике только это имеет значение. Ибо в отношениях с партнерами из тех самых недружественных стран на практике им в принципе без разницы, что считает наш законодатель. И, наоборот, нам без разницы теперь стало так резко, что считает их законодатель. Здесь лишь вопрос, где находятся активы — там или здесь. Так вот во внутрироссийских отношениях нам было важно не запустить такой эффект домино, когда все бы начали, формально ссылаясь на эту тему, отказываться от исполнения обязательств», — статс-секретарь — заместитель Министра экономического развития Российской Федерации Алексей Херсонцев.

«Первая проблема, которая сейчас стоит перед нами. А именно, насколько мы можем свидетельствовать действия санкций по всей цепочке контрактов. А у нас сейчас уже накопилось порядка пяти тысяч письменных заявлений от компаний. Вы все-таки, коллеги, разберитесь, вы можете это свидетельствовать или нет. И порядка 18 тысяч консультаций и устных разъяснений того, как мы должны в этом случае поступать. Мы пока, честно говорю, и мы еще раз это подтвердили на своем недавнем совете руководителей палат, мы приостановили выдачу каких-либо заключений по этим фактам, потому что они нам недостаточно ясны», — вице-президент Торгово-промышленной палаты Российской Федерации Вадим Чубаров.

«Говорить, что неуведомление — это запрет в дальнейшем ссылаться на форс-мажор — в корне неверно. Может быть, очевидно просто всем и кредитору тоже, что уведомлять [нужно. — Ред.] того, кто прекрасно все понимает. Вот на этом надо заострить внимание, потому что это такое крючкотворство. Это есть в подавляющем большинстве договоров. Кто эти проформы написал и кто ими до сих пор пользуется, ну вычеркните вы их оттуда», — руководитель группы энергетики юридической компании «Пепеляев Групп», заведующий кафедрой обязательственного права ФГБНУ «Исследовательский центр частного права имени С. С. Алексеева при Президенте Российской Федерации» Михаил Церковников. 

РЕШЕНИЯ

Индивидуальный подход при рассмотрении каждого случая потенциального форс-мажора 

«Я смотрел практику применения пункта 3 [статьи. — Ред.] 401 [Гражданского кодекса Российской Федерации. — Ред.] судами, как они относятся к тому, чтобы санкционные меры считать или не считать обстоятельствами непреодолимой силы. Так вот практика, которая мной была изучена, она ровно 50 на 50. Суды в половине случаев признали, что нужно это квалифицировать как обстоятельства непреодолимой силы, в другой половине случаев — нет. И, наверное, на сегодня это верный подход», — финансовый уполномоченный по правам потребителей финансовых услуг в сферах страхования, микрофинансирования, кредитной кооперации и деятельности кредитных организаций Денис Новак. 

«Применительно к нынешней ситуации мы не можем сказать, как те или иные меры, принятые иностранным государством, приведут они к 416-й [статье Гражданского кодекса Российской Федерации. — Ред.] или нет. Это каждый раз будет конкретный спор, оценка поведения этих сторон и выяснение, действительно, насколько это невозможно», — руководитель группы энергетики юридической компании «Пепеляев Групп», заведующий кафедрой обязательственного права, ФГБНУ «Исследовательский центр частного права имени С. С. Алексеева при Президенте Российской Федерации» Михаил Церковников.

Подробнее читайте в Информационно-аналитической системе Фонда Росконгресс www.roscongress.org

Поделиться: